Особый взгляд на природу политики предлагают творцы

культурологической парадигмы. Они исходят из того, что целостность политики

и ее единство с обществом определяются целостностью человека, как такового.

В силу этого приверженцы подобного подхода (М. Шеллер, Ф. Боас, Э. Канетти,

X. Арендт и др.) рассматривают политику как продукт смыслополагающей

деятельности людей, а ее главным назначением признают осуществление

творческой функции человека.

Представляя личность в качестве источника и ядра политической жизни,

ученые, работающие в русле культурной антропологии, делают акцент на

признании неизменности природы человека, наличии в его внутренней

структуре некоего инварианта - совокупности качеств, не изменяющихся с

течением времени. Данные свойства человека, не зависящие от общества и

групповой среды, воплощаются в его социокультурных чертах и свойствах.

16 Шмитт К. Понятие политического//Вопросы социологии. 1992. №

Культурные качества индивидуализированы, через них человек воспринимает

окружающий мир, реакция на который строго персональна и оттого

непредсказуема. Именно путем приращения индивидуальной культурной

оснащенности происходит развитие и человека, и политики. В конечном счете

все это означает, что человек может быть понят только из самого себя, а

динамика социальных и политических изменений диктуется его

социокультурными свойствами.

С позиций такого подхода к интерпретации отношений общества

(государства) и личности политика рассматривается не как сфера реализации

социальных интересов или, например, регулирования межгрупповых конфликтов, а

как область свободного самовоплощения и самоосуществления человека. По

мысли X. Арендт, человеческая «свобода и политика совпадают и соответствуют

друг другу как две стороны одного и того же предмета»17. При этом

политическая сфера жизни обладает комплексом весьма принципиальных черт,

на которые раньше представители других подходов не обращали столь

пристального внимания.

Так, поскольку человек самостоятельно, суверенно выбирает конкретные

цели и средства их достижения, постольку политика выступает областью не

запрограммированного (экономикой, правом, моралью и т.д.), а вероятностного,

поливариативного развития, постоянно сохраняющего возможность изменения

человеком своих целей и методов действий. Но коль скоро человек не имеет при

этом гарантий осуществимости намеченного, то и политическая форма его

самореализации приобретает свойства рисковости (венчурности),

необеспеченности желаемого результата. А учитывая, что через культурную

сферу человека в политику проникает множество разнообразнейших внешних

влияний, нетрудно догадаться, что и данную сферу невозможно редуцировать

к влиянию какой-либо одной группы факторов - психологических, природных,

экономических и т.д.

Важные характеристики политики вытекают и из понимания

сторонниками данной позиции общего интереса людей в этой сфере.

Поскольку предполагается, что человек включается в сферу политики, только

испытывая реальные влечения, постольку политика обретает свойство

парциальности (т.е. действий, совершаемых по принципу «здесь и сейчас»),

отрицающее наличие в политике интересов, которые или не осознаются

человеком, или навязываются ему кем-то со стороны. В силу этого и общий,

совместный интерес людей в политической жизни может быть лишь

результатом сбалансированных частных интересов людей, а не искусственно

смоделированной, гипотетической целью, исходящей, к примеру, от власть

предержащих. Такой подход отвергает саму возможность какой-то организации

или группы лиц трактовать и навязывать людям потребности и цели, которых

они не осознают.

Важно, что договорной характер общегруппового интереса

рассматривается при таком подходе в качестве главного механизма достижения

политических целей - консенсуса и компромисса. При этом люди могут

ошибаться в выборе политической позиции, но одновременно имеют

возможность перерешить, переиначить свой выбор. Это и превращает политику из

напряженной, перенасыщенной конфликтами сферы отношений в «радостную»

для человека «игру», прибежище «счастья» и самоудовлетворения.

Как видно из сказанного, культурологическая парадигма не только весьма

тонко характеризует чисто человеческие основания политики, но и разрушает

традиционные представления об этой сфере. Рассматривая человека, его

культурную оснащенность как главный источник развития, сторонники данной

парадигмы преодолевают логику линейной детерминации политического,

демонстрируя ее внутреннюю альтернативность и непредсказуемость реакции

на социальные конфликты. Перенесение акцентов политического исследования

на изучение особенностей менталитета общества, его культурных норм и

17 Arendt H. What is Freedom9//Between Past and Future: Eight Exercises in Political Thought. N.Y., 1993. P. 149.

традиций позволяет точнее «расколдовать» ту загадку человеческого поведения,

которая вечно преследует нас в этой сфере жизни. И хотя так нарисованная

картина политики имеет весьма нормативный и романтический характер, тем

не менее она не дает забыть, что и в политике человек должен оставаться

самим собой и следовать хорошо известному принципу «homo homini homo»

(«человек человеку человек»).